Мы переживаем рубежный период, когда происходит трансформация международных отношений. Уже ясно, что уходит в область истории, но черты новой системы ещё только начинают проявляться — и как и какими темпами они получат своё развитие в будущем, пока непонятно. О надеждах и тревогах обозримого будущего пишет Константин Худолей, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой европейских исследований СПбГУ, заместитель председателя Учёного совета СПбГУ.
Проводы уходящего года и встреча нового обычно сопровождаются у большинства людей подъёмом оптимистических настроений — мы подводим итоги, загадываем желания на будущее, надеемся достигнуть больших успехов. Это в полной мере относится и к сфере международных отношений, хотя при разговоре о современном состоянии дел нельзя обойтись также и без слова «неопределённость».
Прежде всего, нельзя не сказать об окончании эпохи контроля над вооружениями и ограничения гонки вооружений. В годы холодной войны СССР и США создали огромные арсеналы оружия, в том числе и атомного, которым можно было неоднократно уничтожить всё живое на нашей планете. Однако в какой-то момент обе сверхдержавы осознали, что неконтролируемая гонка вооружений может привести к непредсказуемым последствиям и не соответствует их коренным интересам. Отсюда и появление серии многосторонних и двусторонних договоров по вопросам ограничения, а в лучшие годы — и сокращения вооружений. Сейчас эта система договоров постепенно подвергается эрозии, причём процесс уже во многих случаях стал необратимым. Конечно, договоры частично устарели, жизнь выявила в них ряд слабых мест и недоработок. Однако главным является то, что во многих странах (и не только в крупнейших и наиболее развитых) возобладало мнение, что наращивание военного потенциала в большей степени отвечает их интересам, чем ограничение гонки вооружений. Рост военных расходов и появление новых программ вооружений будет, скорее всего, одной из главных тенденций мирового развития в среднесрочной (а может, и долгосрочной) перспективе. Самоограничение и компромиссы, неизбежные в любом договоре, не соответствуют этой линии. Поэтому старые договоры будут постепенно отмирать, а появление новых пока не просматривается.
Другой важной тенденцией является дальнейшее затухание хельсинкского процесса. В течение почти пяти десятилетий система общеевропейского сотрудничества и безопасности основывалась на двух вещах — экономическом взаимодействии (огромную роль тут играли поставки энергоносителей, особенно дешёвого газа, из нашей страны в европейские государства и закупка на вырученные средства новых технологий и оборудования) и сотрудничество в рамках ОБСЕ по многим аспектам политики, безопасности, гуманитарных связей. Западные санкции стали серьёзным ударом по экономическим связям, которые до этого обе стороны считали взаимовыгодными, а прекращение транзита российского газа через территорию Украины с 1 января 2025 года создаёт во многом качественно иную обстановку. Это, конечно, не нокаут для российской экономики, как пытаются представить наши недоброжелатели, но наше место на европейском газовом рынке может быть заполнено, — во всяком случае, частично — другими. Потери ЕС, особенно малых стран, также несомненны, поскольку газ из других источников будет дороже российского. «Звёздный час» ОБСЕ как площадки для важных многосторонних переговоров, несомненно, миновал, и её активность к настоящему времени сведена к минимуму. Однако выход России из ОБСЕ, к чему призывают некоторые политики и эксперты, вряд ли был бы правильным. Более целесообразным было бы подумать о придании организации нового содержания, более соответствующего современным реалиям.
Читать полностью на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай»