Яна Лексютина: Пекину неинтересно брать на себя обязательства по поддержке других стран
Российско-китайское взаимодействие помогло решить такие острые вопросы, как вывоз химического оружия из Сирии, достичь договоренностей по иранской ядерной программе. Чем это является – свидетельством союзничества двух стран или прагматичного совпадения интересов?
На вопросы пресс-службы Фонда поддержки публичной дипломатии имени А.М. Горчакова отвечает доктор политических наук, доцент кафедры американских исследований СПбГУ Яна Лексютина.
- Это свидетельство совпадения их интересов. Или, как часто говорят на официальном уровне, близости подходов двух стран по международным и региональным вопросам. Она прослеживается по многим актуальным вопросам региональной и глобальной безопасности.
Если говорить о Китае, то никакой солидаризации с какой-либо страной речи идти не может. Пекин действует исключительно в своих интересах.
- В этой связи насколько вероятно появление полноценного российско-китайского военного союза, которым время от времени пугают страны НАТО?
- Вероятность такого альянса крайне невысока. Китай по-прежнему придерживается одного из основополагающих внешнеполитических принципов – невступления в союзы. У Пекина, в отличие, от тех же США, сейчас нет ни одного официального союзника. И отказ от вышеназванного принципа маловероятен.
Пекину неинтересно брать на себя обязательства в оказании другим странам поддержки. Военной – в том числе. И уж тем более в оказании такого рода поддержки России, у которой, мягко говоря, сложные отношения с Западом и США. Не стоит забывать, что для Пекина отношения с США являются самыми важными двусторонними отношениями в мире.
- Известно, что Сирия – место притяжения уйгурских террористов. Готов ли Пекин в обозримом будущем принимать участие в военных операциях на Ближнем Востоке, чтобы не дать собственным экстремистам вернуться на родину?
- Сейчас есть все основания прогнозировать расширение степени участия Китая в урегулировании на Ближнем Востоке. Во-первых, там у КНР обширные интересы. Не забываем, что регион до сих пор остается крупнейшим источником поступающих в Китай энергоресурсов.
Во-вторых, в последние несколько лет явно прослеживается постепенный отказ Пекина от другого внешнеполитического принципа – невмешательства во внутренние дела других государств. Китай расширяет степень своего участия в миротворческих операциях, например. Более того, в начале этого года, стало известно о строительстве Поднебесной своей первой зарубежной военной базы – в Джибути. Эта база среди прочего позволит Китаю более оперативно реагировать на события в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Что касается террористов, Пекин, напротив, заинтересован в экстрадиции уйгуров, чтобы их могли судить по китайским законам.
- Многие эксперты считают, что Китай в последнее время добился значительных успехов в борьбе за спорные территории в Южно-Китайском море. Можно ли назвать это упущением США?
- Не знаю, в чем состоит успех. Ситуация не менее сложная, чем была в 2010 г., когда обострились территориальные противоречия в Южно-Китайском море. Безусловно, за прошедшие с тех пор шесть лет Пекину удалось многое сделать в одностороннем порядке, например, намыть острова в спорной акватории или увеличить количество патрульных кораблей там, принять целый ряд административных мер. Но закрепить свое право на спорные территории Китаю в глазах международного сообщества и своих соседей в частности не удалось. И в этом смысле непонятно, о каком успехе может идти речь.
Что касается США, то вряд ли можно сказать, что Вашингтон игнорирует проблему Южно-Китайского моря. Напротив, именно вмешательство американцев привело к новому витку обострения противоречий в этой акватории в 2010 г. И с тех пор Вашингтон тщательно отслеживает там ситуацию.
- Недавно Китай и Россия провели совместные военно-морские учения в Южно-Китайском море. Можно ли говорить о косвенной поддержке Москвы позиции Пекина в вопросах спорных территорий?
- О поддержке, даже и косвенной, вряд ли стоит говорить. Хотя, конечно, прослеживается некоторое изменение позиций Москвы в вопросе Южно-Китайского моря. Ранее РФ вообще не высказывалась по этому вопросу и занимала позицию стороннего наблюдателя. Однако, как мы знаем, не так давно Владимир Путин высказался по вопросу международного арбитража, инициированного Филиппинами против Китая относительно спорных островов. А теперь Россия совместно с Китаем проводит совместные учения в Южно-Китайском море…
Вряд ли руководство нашей страны не понимало, какой символизм могут нести подобные действия в спорной акватории. Трудно отрицать, что некоторые изменения в российской позиции по этому вопросу прослеживаются. Но все же это не поддержка позиции Пекина в вопросах спорных территорий.
- А есть ли перспективы военного сотрудничества России и Китая в рамках ШОС?
- В рамках ШОС Россия и Китай совместно с остальными членами этой организации регулярно проводят многосторонние антитеррористические учения. Антитеррористическое направление военного сотрудничества здесь весьма сильно. Оно, по-видимому, и будет оставаться превалирующим.
Помимо борьбы с сепаратизмом, экстремизмом и терроризмом вряд ли укрепится сотрудничество в вопросах региональной безопасности и стабильности. Произошедшее в июле прошлого года расширение ШОС за счет Индии и Пакистана в определенной степени способствовало некоторому снижению интереса Китая к ШОС, включая линию военного сотрудничества.
- Ожидается ли в обозримом будущем соперничество России и Китая на рынках сбыта продукции ВПК?
- Да, конечно. Ведь Китай уверенно выходит на позиции одного из крупнейших в мире продавцов вооружения и военной техники. За период 2011-2015 гг. Пекин уже переместился в этом рейтинге на третье место после США и России. И потенциальными, и текущими покупателями вооружений у Москвы и Пекина чаще всего являются одни и те же страны, что свидетельствует о наличии конкуренции.
- Поддерживает ли Китай Россию по вопросу признания Крыма в условиях наличия тайваньской проблемы?
- Вы абсолютно правильно связали проблему Крыма и тайваньский вопрос. Можно еще добавить и наличие у Пекина еще и уйгурской и тибетской проблем. Действительно, в условиях вышеназванных сложностей поддержка России в крымском вопросе крайне непроста для китайского руководства. Особенно в случае с Тайванем, поскольку там в 2003 г. был принят закон о референдуме, в котором предусматривалось, что глава тайваньской администрации имеет право выносить на референдум вопросы, касающиеся безопасности острова.
На сегодняшний день Тайбэй имеет обширный опыт проведения референдумов, и всенародный опрос по поводу независимости острова стал бы настоящим ночным кошмаром для Пекина. В этой связи весьма показательно, что Китай воздержался при голосовании по резолюции ООН о территориальной целостности Украины в конце марта 2014 г. Однако называть это поддержкой России со стороны Пекина вряд ли уместно. Это лишь линия на поддержание нейтралитета в сложном противостоянии России и Запада.